Она никогда не хотела играть в оркестре, но волею случая стала частью коллектива Теодора Курентзиса musicAeterna. Шесть лет назад Мириам впервые увидела оркестр на сцене, и через год начались невероятные приключения итальянки в России. Мы поговорили с Мириам Пранди о разнице между фортепиано и виолончелью, фестивале Vivacello и о том, каким должен быть современный музыкант.

Беседу вела: Яна Клевцова

– Еще будучи ребенком вы начали играть на фортепиано, но потом выбрали виолончель. Почему именно этот инструмент?

– Мой отец был пианистом и профессором консерватории в родной Мантуе. Однажды он принес домой виолончель и сказал, попробуй. У меня дома чего только не было – ксилофон, барабаны, но тут появился этот диковинный инструмент со смычком, и во мне что-то поменялось.

В знаменитую фортепианную школу в Имоле я поступила в возрасте 8 лет, и как говорится, слыла вундеркиндом. До 11 лет я была пианисткой. Но по воскресеньям начала брать уроки виолончели и готовиться к своему первому конкурсу. Я выиграла его и до сих пор помню свои впечатления. Поворотным для меня стал момент, когда я почувствовала единение с инструментом, способного издавать звук, который исходит из моего тела. И это ощущение, когда хочется быть красивой с инструментом, а он превращается в часть тебя, стало для меня переломным. Фортепиано всегда было для меня другом. Но виолончель превратилась не просто в инструмент, а в мой голос, и в этом большая разница. Вот почему я виолончелистка.

Поворотным для меня стал момент, когда я почувствовала единение с виолончелью, способной издавать звук, который исходит из моего тела. И это ощущение, когда хо чется быть красивой с инструментом, а он превращается в часть тебя, стало для меня переломным.

 – Чем вас привлекает игра на виолончели сегодня, спустя столько лет?

– Я всегда стараюсь рассказать с помощью музыки историю. И все время думаю о том, как ее использовать, чтобы говорить с людьми о чувствах, об эмоциях. В наше сложное время мы все больше сосредоточены на материальных вещах и карьере. Нам так не хватает сердца, которое может показать нашу человечность. А с музыкой мы все можем общаться без границ и напряженности. Музыка – это свободное искусство.

– У вас случались моменты, когда хотелось бросить музыку?

– Чтобы совсем уйти, нет. Музыка – это моя жизнь, моя зависимость, я в ней нуждаюсь. Но был момент некоторого разочарования. В 2018 году в Берлине я играла в одном известном квартете. Конечно, я обожаю время от времени играть в компании музыкантов. Но среди них нужно не просто исполнять свою партию. Квартет – это большое вложение энергии каждого из участников, это коллектив, который вместе выстраивает звук.

В России есть знаменитые квартеты – Бородина или мой любимый Давида Ойстраха. У них есть свое звучание, уникальная индивидуальность. И я расстраивалась из-за того, что не могла так играть и развиваться в том самом квартете. Чтобы отвлечься, я старалась ходить на концерты и открывать для себя новую музыку. Собственно, именно в Берлине в октябре 2018 года я услышала ОРКЕСТР  musicAeterna Теодора Курентзиса. Я подумала: «Вау, этот коллектив играет музыку именно такой, какой я хочу ее видеть. Каждая нота что-то сообщает. Эти великие музыканты вкладывают душу в каждый звук».

– Расскажите про виолончель, на которой вы сейчас играете. Чем она отличается от других?

– Это очень важная тема. К сожалению, я не могу взять с собой НИКУДА , кроме Европы свою виолончель Джованни Гранчино, потому что она принадлежит фонду и есть ограничения по страховке(Fondazione Pro Canale Onlus. – Прим. ред.). Этот инструмент – мой уникальный голос, и во времена ковида я потратила много времени на то, чтобы сделать ее звучание особенным.

В России поначалу я играла на виолончели, которую купил мне отец. Она имеет очень прямое звучание и сильно отличается от Гранчино. Недавно я обрела чудо в Санкт-Петербурге, в ателье моего близкого друга, скрипичного мастера Романа Наумова. Я купила одно из его последних изделий, и оно просто фантастическое, даже лучше, чем кремонские инструменты. Только бы итальянцы меня не убили после этого заявления (Смеется). Я почувствовала, что эта виолончель особенная. Так что теперь я играю на ней в России.

 – Расскажите, как вы познакомились с Борисом Андриановым и как попали на наш фестиваль Vivacello?

– Имя Бориса Андрианова я знала много лет. Он великолепный виолончелист, лауреат конкурса имени Чайковского. И меня всегда поражало его любопытство в поиске нового репертуара. Лично я познакомилась с ним прошлым летом в Леричи, на фестивале нашего общего друга дирижера Джанлуки Марчиано. А потом Борис пригласил меня на Vivacello, и я очень рада, что мне удалось принять в нем участие.

Я считаю, что это замечательный фестиваль. Он привносит в культурную жизнь России новые произведения, новую музыку, он предлагает концерты очень высокого уровня с великими виолончелистами. Vivacello делает удивительную работу для культурной жизни страны.

– На Vivacello вы представили премьеру «Эсперансы», пьесы Освальдо Голихова. Поделитесь своими впечатлениями от этого произведения.

– Для меня было большим удовольствием сыграть это небольшое произведение. Хотя его трудно назвать маленькой короткой пьесой, настолько это вдохновляющая музыка. И для меня огромная честь играть с такими великими виолончелистами, как Борис Андрианов, Александр Рамм, Микаэл Самсонов. И, конечно, еще большее счастье – выступать с дирижером Дмитрием Юровским. Это особое ощущение, когда музыка объединяет людей разных культур, разного происхождения. Хотя я чувствую себя очень близкой к русской культуре, потому что училась у великих профессоров – Наталии Гутман и Ивана Монигетти. Еще один мой учитель – Антониу Менезис, который был лауреатом первой премии конкурса имени Чайковского. Так что в Москве я чувствую себя счастливой, и, как говорил один мой друг, плаваю вокруг своих рыб.

– Vivacello – крупнейший в России виолончельный фестиваль, идея которого связана с развитием современного струнного исполнительства, обогащением репертуара. А как вам кажется, что сегодня нужно для развития виолончельного искусства, чего не хватает?

– К сожалению, в музыкальном мире сейчас слишком много людей, которых интересует только карьера и количество концертов. Они хотят выглядеть крутыми, хорошо одеваться, иметь лучший лейбл, что угодно любой ценой. И это пагубно сказывается на музыке. Молодые исполнители играют довольно похоже. И это очень печально.

Что мне нравится в России, здесь великолепная школа игры на струнных инструментах, важна личность и способ передачи музыки. Мне, как музыканту, нужно, чтобы меня окружали рассказчики, которые не просто хорошо играют ноты, а передают историю.

Что мне нравится в России, здесь великолепная школа игры на струнных инструментах, важна личность и способ передачи музыки. Мне, как музыканту, нужно, чтобы меня окружали рассказчики, которые не просто хорошо играют ноты, а передают историю.

– С 2019 года вы являетесь частью российского коллектива musicAeterna, до этого вы не играли в оркестрах. Что побудило вас на такой шаг?

– Меня пригласил НА ПОЗИЦИЮ ОДНОГО ИЗ КОНЦЕРТМЕЙСТЕРОВ маэстро Теодор Курентзис. Я никогда не хотела играть в оркестре, это было не мое амплуа. В ансамбле чувствую себя довольно скованно. Тем не менее, когда я впервые попробовала сыграть  с musicAeterna, я была настолько поражена тем, что каждый музыкант так искренне вкладывает свое сердце в каждую ноту.

Я очень благодарна musicAeterna за счастье играть столько барочной музыки в ансамбле и соло, в том числе на жильных струнах.  Я познакомилась с современной музыкой, например, с таким композитором, как Хельмут Лахенман, которого я никогда бы не сыграла сама.

У меня довольно много сольных КОНЦЕРТОВ в Европе и моя главная работа – быть солисткой. При этом в любые времена нужно уметь быть просто музыкантом. Я имею в виду, что даже великие исполнители  Солисты должны уметь играть в оркестре и Квартете на самом высоком уровне.

– Для сотрудничества с musicAeterna вам пришлось частично переехать в Россию, жить на две страны. Жизнь в другой стране – это всегда новый опыт, иногда неожиданный. Какие у вас впечатления от России спустя пять лет? Ко всему ли удалось привыкнуть?

– О, это самое счастливое время в моей жизни. Я потихоньку начала учить язык, хотя поначалу была катастрофа. Я ходила в супермаркет и покупала соду вместо соли. А потом научилась произносить какие-то слова, и была так рада. Наталия Гутман довольно часто говорила по-русски, и мне хотелось через язык приобщиться к вашей культуре.

Я обожаю жизнь в России. И, конечно, влюблена в своего мужа Алексея Жилина, виолончелиста и моего партнера по  musicAeterna. Все традиции его семьи стали близки моему сердцу. Мне кажется, что русские и итальянцы очень похожи. Может быть, вы больше интроверты, но тепло вашей души всегда очень ощутимо.

Мириам Пранди и дирижер Дмитрий Юровский

– У вас есть хобби, не связанное с музыкой?

– Я обожаю лыжи, много раз каталась в Красноярске. Для меня это ощущение свободы и близости к природе. Каждый раз на лыжах я почему-то очень глубоко задумываюсь о своей жизни.

– Какой ваш любимый релиз на Рождество или Новый год?

– Во время праздников я начинаю готовить для своей семьи и всегда слушаю джаз. Еще люблю старые итальянские песни или барочную музыку, например, концерты Корелли. И да, я всегда слушаю музыку, а музыка – это часть моей души.