Выставка

ПАМЯТИ ВЕЛИКОГО ХУДОЖНИКА, ЛЕГЕНДЫ РОССИЙСКОГО ПОСЛЕВОЕННОГО ИСКУССТВА

Оскар Рабин стал легендой еще при жизни, у него брали интервью, о нем снимали и еще снимут фильмы, писали и пишут книги. Последние годы его земного существования, казалось, были озарены всеобщим признанием.

Художник скончался во Флоренции 7 ноября, накануне открытия собственной выставки. Так и должна уходить эпоха и так и должно уходить настоящему художнику: признанному, любимому, ни на день не прекращавшему творить, находясь в городе художников и искусства — во Флоренции.

Ни одна монография или статья, посвященная развитию искусства в России второй половины XX века, не обходится без упоминания Лианозовской группы, лидером которой был Оскар Рабин. Также не обходят вниманием и печально знаменитую «Бульдозерную выставку», одним из организаторов которой являлся художник.

Сейчас всех скорбящих по Оскару Рабину близких и дальних людей, знавших его лично, и почитателей его таланта объединяет осознание значимости его фигуры. В послевоенном русском искусстве Рабин — первопроходец, не только в живописи, но и в утверждении особой позиции социально ответственного художника, твердого в своих убеждениях, готового отстаивать их мужественно и спокойно, осознавая риски и проходя по краю.

Оскар Рабин перед выставкой в Доме Культуры ВДНХ, 20 сентября, 1975. Призывает художников бойкотировать открытие выставки и требовать возврата снятых картин

Биография Оскара Рабина богата событиями, личные драмы переплетаются в ней с общественными, официальная история нашей страны с неофициальной. Написанные в Париже мемуары сам художник озаглавил «Три жизни» не случайно. Каждая из «жизней» — эпоха в личной биографии и веха в истории России XX века. В 2008 году накануне открытия своей первой ретроспективы в России, о которой чуть ниже, Оскар Рабин рассказывал:

«Первая жизнь — с рождения и до смерти Сталина, поскольку от этого тирана зависела и моя жизнь, и жизнь всех людей в стране Советов. И, конечно, при нем я бы не стал художником, так как те способности, которые мне Бог дал, никак не соответствовали культуре и искусству сталинского пошиба. После смерти Сталина началась моя вторая жизнь, и в этой второй жизни я смог проявить себя и реализовать как художник, не кривя душой и не подделываясь под официальное искусство. У меня все равно ничего бы не вышло, потому что я не умею рисовать иначе, чем так, как у меня получается. Эта жизнь продлилась до 1978 года, когда я оказался невольным эмигрантом в Париже, уже сложившимся художником со своим мировоззрением, со своей манерой письма. Вот уже 30 лет, в моей третьей жизни, я имею возможность спокойно работать и заниматься своим призванием, опираясь на творческий багаж, который был найден и сформирован в России».

…После смерти Сталина началась моя вторая жизнь, и в этой второй жизни я смог проявить себя и реализовать как художник, не кривя душой…

С супругой Валентиной Кропивницкой

В 1978 году Указ Президиума Верховного Совета СССР лишил художника гражданства и возможности вернуться на родину. В 2006 году посол России во Франции, впоследствии министр культуры Александр Авдеев, в торжественной обстановке вручил художнику паспорт уже другой страны вместо утраченного советского — новый российский, который Рабин тут же по сложившейся художественной традиции перенес на холст.

В 1964 году им была создана первая версия «Паспорта», где в графе «национальность» написано «латыш (еврей)», что не могло быть указано ни в одном советском документе. В 1972 году для Дины Верни была создана вторая версия этой работы, где была добавлена немыслимая для паспорта графа «место смерти»: «Под забором? в Израиле?». В 1994 году после получения визы на въезд в Россию Рабин создал еще один живописный документ «Визу на кладбище», на которой стоит печать консульского отдела посольства СССР, уже не существовавшей страны. И это не случайность, возвращение означало тогда возврат к прошлому, с которым уже простились, встречу с умершим.

Три паспорта, триптих, 2006

Триптих «Три паспорта» 2006 года совсем другой по интонации. Слева изображение перевернутого (выброшенного, ненужного) советского паспорта, в центре — французской «carte d’identité», а справа — нового, незнакомого, написанного теплыми тонами российского паспорта, только что выданного, чистого и содержащего ровно 36 страниц, как указано самим художником ниже. Именно этот паспорт сделал возможным не просто приезд в страну, но возвращение.

Валино окно. 1965

В 2006 году в музее Личных коллекции ГМИИ им. А. С. Пушкина состоялась выставка, на которой были представлены не только работы самого Оскара, но также его жены Евгении Кропивницкий и трагически погибшего сына Александра Рабина. А в 2008 году наконец состоялось окончательное официальное и победоносное возвращение Рабина-художника в Москву.
Он приехал в Россию на открытие масштабной персональной выставки в Третьяковской галерее, в организации которой посчастливилось принять активное участие фонду U-ART, созданному тогда и во многом по этому случаю Иветой и Тамазом Манашеровыми.

Знакомство коллекционеров и меценатов Манашеровых с художников произошло почти случайно. Находясь в Париже, они были приглашены в мастерскую Рабина, расположенную не далеко от Центра Помпиду. Беседа с Оскаром и его супругой Евгенией Кропивницкой, которые рассказали о своей жизни, показали некоторые работы, — произвела огромное впечатление. Как вспоминают коллекционеры, сразу после этой встречи возникло желание что-то сделать, невозможно было просто попрощаться и разойтись.

Семья Манашеровых с Оскаром Рабиным и Валентиной Кропивницкой

Общение с Оскаром — «это был мощнейший стимул к пониманию истории искусства и русского авангарда», в том числе собирательством которого к этому времени уже увлекались Манашеровы. Фактически во время этой встречи пришло осознание, что необходимо действовать, чтобы «поддержать тех людей, кто творит современную историю России, кто уже вписан, вплетен в историю нашей культуры, незаслуженно мало популярных в России, непозволительно скромно представленных в наших музеях…». Так родился проект публикаций альманаха «Оскар Рабин» (2007) и альбома «Три жизни» (2008), приуроченного к открытию ретроспективы в Третьяковке. Издания готовились сразу на нескольких языках: русском, английском, французском. Рабин за эти годы стал важен не только для России, но и за рубежом, но главной целью, по словам Тамаза Манашерова, было заново познакомить всех с творчеством Оскара на родине, напомнить — что это современный мастер, изменивший ход вещей, культурный контекст эпохи.

Открытие выставки в Третьяковке на Крымском Валу состоялось 28 октября 2008 года, 30 лет спустя после отъезда Рабина из СССР и за десять лет до его ухода из жизни в ноябре 2018. Цифры в этом случае кажутся символичными. Это не только памятные даты, но вехи, отмечающие изменения в культурной жизни страны.

На открытии первой масштабной выставки художника в России. Третьяковская галерея на Крымском Валу, 2008 год

В декабре 2018 годв в Мультимедиа Арт Музее на Остоженке открылась посмертная выставка Оскара Рабина. Конечно, это не ретроспектива в полном смысле слова (произведения Рабина находятся в музеях и частных коллекциях по всему миру и собрать их все вместе — серьезное предприятие, требующее длительной подготовки), однако на выставке представлены работы различных периодов, отражающие долгий и плодотворный творческий путь художника. Но важно также, что эта первая посмертная экспозиция — дань памяти и уважения. Залы с работами Рабина — место, где смогут собраться все, кто хочет попрощаться, почтить память великого художника, вновь посмотреть на его произведения или открыть для себя что-то новое в его творчестве. На выставке представлены работы преимущественно из частных собраний (Иветы и Тамаза Манашеровых, Игоря Цуканова, Александра Кроника и др.), шанс посмотреть которые выпадает не так часто. Жизнь Оскара Рабина отражена в его работах, его иконография всегда узнаваема и понятна в России (как советской, так и современной), а его творческая манера оказывается очень близкой и порой не нуждается в комментариях.