Event
(Русский) Шесть негласных правил поведения на концерте классической музыки. В преддверии фестиваля Vivarte мы решили «подучить матчасть» и попросили музыкального критика и телеведущего Артёма Варгафтика составить свод правил, которые необходимо знать каждому, кто собрался посетить музыкальный вечер.
Текст получился не только полезный с практической точки зрения, но и увлекательный.
Дорогие друзья, прежде всего я должен заранее извиниться перед теми, кому подобные напоминания не нужны, смешны и — о ужас! — даже, возможно, обидны. Спасибо вам за соблюдение условностей, негласных правил и неписаных законов нашего с вами общего концертно-филармонического дела. Спасибо и тем, кто пришёл или ещё придёт на классический концерт, не зная всех условностей, законов и правил, но хотя бы ими поинтересуется.
1. ВРЕМЕННЫЕ ТРУДНОСТИ Для начала хорошо бы прийти вовремя
То есть немного заранее. Если у нас концерты обычно начинаются в 19:00, то 18:40–18:45 — вполне подходящее время. Но не для того, кто переступает порог концертного зала, а кто уже отдал в гардероб пальто, зонтик или даже ничего не отдал, но хотя бы бросил беглый взгляд на собственное отражение в зеркале и готов к первому звонку. Как правило, именно минут за 15 до начала его и дают. Двери зала открываются для публики, и у будущих слушателей появляется немного времени, чтобы сориентироваться в пространстве, освоиться в нём, осмотреться, найти своё место. И вовсе не обязательно его сразу занимать, поскольку это не трамвай.
Как же неловко со сцены выглядят опоздавшие, когда они пробираются в середину какого-нибудь ряда «согласно купленным билетам» при уже погашенном свете, задевая чужие колени и туфли. Особенно если на их местах уже кто-нибудь сидит (сочтя эти места свободными). Тогда это может оказаться не одним маленьким эксцессом, а цепью событий, порой полностью отвлекающих внимание и тех, кто в зале, и тех, кто уже вышел на сцену.
Стоит ли так злоупотреблять вниманием немалого числа людей, с которыми мы вообще-то пришли разделить впечатления от живого исполнения музыки? Поэтому, друзья, не зря говорят: «Точность — вежливость королей». Лучше несколько минут в тишине поскучать (более позитивный вариант — спокойно подождать), чем не успеть и поставить в неловкое положение не только себя, но и многих других.
Если же решите пересесть на свободные места поближе, где послышнее, повиднее, не стану вас в принципе отговаривать от этой затеи, но напомню, что здесь успешнее всего действует другое правило. Им руководствуются струнники в хороших мировых оркестрах, когда надо всем вместе сыграть щипком pizzicato. Это обратное правило: чем позже — тем лучше. Когда уже кажется, что опоздал, вот тогда пора щипать. Именно тогда, как ни странно, точнее совпадёт аккорд у десятков людей. И практика это подтверждает.
Ещё лучше, конечно, просто с самого начала правильно выбирать своё место, чтобы потом не пересаживаться. И это следующая история.
2. СВОЁ МЕСТО
Залы разные — от очень камерных до огромных, как стадионы. Понятно, что обычно места чем удобнее, тем дороже. Однако при выборе не сочтите за труд глянуть, какие дешевле всех и где именно они расположены. Скорее всего, неудобство, которое сделало эти кресла «крайними» в смысле цены, вы потом непременно почувствуете. Скажем, бывают «мёртвые зоны» (где хорошо слышно, но не видно сцены), угловые узкие и много чего ещё. Не советую брать самые дешёвые билеты, даже если весь диапазон их цен весьма дорог. Лучше сэкономить на шампанском, чем на такого рода неудобствах.
И, пожалуйста, не садитесь в первый ряд партера! Когда с близкого, очень близкого расстояния слышишь и видишь происходящее, то и акустика зала (даже хорошего), и оптика сцены начинают работать против тебя. По принципу «Под свечой всегда темно». Остальное — дело вкуса и опыта, которые приходят к вам вместе с каждым следующим концертом.
3. СЛОВА, СЛОВА.
Великий виолончелист ХХ века Даниил Шафран любил рассказывать одну историю из своего детства. Рассказывал с милой улыбкой, но вообще-то нужна большая внутренняя сила, чтобы о себе такое рассказать.
Лет в 10–11, когда Даня учился в особой детской группе при Ленинградской консерватории у профессора Александра Яковлевича Штримера, ему надо было выучить ля-минорный концерт Сен-Санса. Он пришёл на урок к профессору, где должен был играть Сен-Санса в сопровождении фортепиано. И при всём «штримеровском» классе (так тогда проходили вполне обычные уроки), дойдя почти до середины концерта и слушая большой фортепианный отыгрыш, ведущий к новой виолончельной теме, мальчик вдруг поднимает глаза на профессора и говорит: «Александр Яковлевич, а у вас новые ботинки». Как вспоминал Даниил Шафран, он даже сам от себя не ожидал такой фразы. И понял, что сейчас, возможно, последует весьма эмоциональная реакция педагога — рафинированного петербургского интеллигента старой школы, чрезвычайно чувствительного к нарушению приличий.
Но произошло неожиданное. Профессор жестом остановил пианистку и очень тихо, вкрадчиво, доверительно сказал ученику: «Понимаешь ли, Данечка, музыка — очень тонкое и хрупкое существо. Её можно ранить одним неосторожно сказанным словом, а иногда и убить. Поэтому мы сейчас и начнём весь концерт Сен-Санса с самого начала». Естественно, этот урок Даня запомнил на всю жизнь.
Как вы понимаете, друзья, к нашим с вами разговорам в концертном зале во время исполнения музыки всё это тоже относится самым непосредственным образом. Даже если кажется, что мы лишь одними губами шепчем кому-то рядом на ухо. Ведь, во-первых, «плотность населения» в концертном зале очень высока. А во-вторых — акустика. Она специально создавалась для того, чтобы слышно было всё-всё, причём естественным образом, без микрофонного усиления и в наилучшем качестве. Вы правда хотите, чтобы ваши слова были слышны во всех концах зала?
4. АВИАРЕЖИМ И ПАМЯТЬ
Музыка — это звук, поэтому всё, что ей мешает и вредит, — одной с нею природы. Например, те удивительно многообразные звуки, которые издают самые безобидные в обычной жизни упаковочные материалы: полиэтиленовые пакеты и пакетики, в которых мы иногда носим с собой какие-то житейские мелочи, бумажные обёртки конфет. Особенно же впечатляюще — и именно в концертных и театральных залах — звучат… шоколадки, завёрнутые в фольгу. Спросите любого дирижёра. Хоть раз он спиной ощущал этот знакомый холодок, когда ты не можешь повернуться и попросить человека в зале прекратить шуршать («Уже наконец, чёрт возьми, доколе можно возиться с этой несчастной шоколадкой?!») и не можешь остановить исполнение музыки. Да ещё по закону подлости всё это обычно случается в самый неподходящий момент — то есть в самый тихий, нежный и лирический во всём произведении.
То же самое, но в гораздо бóльших масштабах происходит с телефонными звонками, СМС-сообщениями, сигналами различных чатов, мессенджеров, e-mail и телеграмм. Как только вы занимаете своё место в концертном зале и настраиваетесь на приятный вечер. К этому надо быть морально и технически готовыми, если уж вы не готовы совсем избавить себя от работающего мобильного телефона на пару часов вечернего концерта. Друзья, никто не знает почему, но закон подлости поистине неумолим: сообщение, звонок или неправильно набранный кем-то номер, скорее всего, достанет нас именно тогда, когда это окажется слышнее всего и создаст максимум неловкости в публичном собрании, каковым был и остаётся концерт.
Нет, на вас не накричат и не вызовут полицию — в зале вокруг вас в большинстве своём интеллигентные люди. Если вы никогда раньше не попадали в ситуацию, когда на вас смотрят с искренним презрением (не ненавистью, не злостью, а именно презрением), то теперь, вполне возможно, попадёте. Поверьте, это не только неприятно. Это унизительно. Притом проблема эта решается элементарно — авиарежим и память. Именно режим полёта, а не простое отключение звука, поскольку в «режиме без звука» остаётся ещё вибрация самого телефона в кармане или сумочке — тоже очень заметный звуковой эффект. Да, и не стоит пытаться во время концерта писать записки по WhatsApp даже на обеззвученном телефоне. Его экран в зале становится светлячком, который привлекает к вам не самое благожелательное внимание, а кнопки и буквы всё равно пищат. Зачем вам это? Ну а «память» подразумевает, что потом звук надо не забыть вовремя включить.
5. А ЧТО ТАКОГО?!
Кто-то скажет, что иногда и в самолётах пассажиры общаются с помощью мобильных устройств, и в библиотеках. Или «Я не могу пропустить этот звонок», «Мне очень важно получить это сообщение». Ну и так далее.
На это есть ответ.
Вообще-то музыка не так давно стала тем искусством, которому необходима абсолютная и полная тишина, как человеку — воздух, а рыбе — вода. Ещё 250–300 лет тому назад оперные спектакли и концертные исполнения (даже самых знаменитых сегодня произведений) вполне мирно уживались со стуком вилок и ножей, звоном бокалов, застольными разговорами и прочим «интершумом», коим сопровождались почти любые праздники, собрания, встречи и любое человеческое общение. Так звучала жизнь, частью которой эта музыка была. Без электричества, водопровода, антибиотиков и антисептиков, но тоже вполне интересная и насыщенная жизнь. Особенно если по старинной музыке о ней судить.
Нынешнему общественному договору о музыке, который хоть и не писан, но признан всеми цивилизованными людьми, меньше двух веков. И он означал в своё время, что музыка вышла из пределов частного, домашнего пространства и стала явлением общественным. Значит, и внимания она уже требует другого, и защиты тоже иной, поскольку звучит в концертах для всех, кто готов её слушать. Слушать, уважая право окружающих на то же самое: на абсолютную тишину, столь необходимую музыке, чтобы жить и звучать для всех. Поэтому, если вы видите вокруг себя на концерте не толпу, не сборище незнакомых и не интересных вам людей, а сообщество, частью которого и сами становитесь, придя сюда, действует правило: уважая интересы других, можете рассчитывать на взаимное уважение. Тем более что не издавать никаких звуков, когда звучит музыка, совсем не трудно. Пастилки от кашля и прочие средства от простуды нам в помощь.
6. ЛАДУШКИ, ЛАДУШКИ, ЖИЛИ МЫ У БАБУШКИ...
Когда-то сюиты, концерты для инструментов с оркестром и симфонии исполняли вовсе не так, как теперь. Между их частями люди успевали не только аплодировать, (хоть и не чувствовали себя обязанными это делать, как многие наши современники), но и выпить, закусить и пообщаться. Классические многочастные вещи звучали «в рассрочку» — с большими паузами, и порядок, а также количество частей соответствовали предлагаемому гостям плану вечера: когда потанцевать, когда воздухом подышать, когда вернуться к столу, а когда — «пора и честь знать».
Кроме того, в старинной жизни был изъян, с нашей нынешней точки зрения: те люди, для которых работали Телеман и Бах, Вивальди и Моцарт, особо не хранили музыку и даже редко слушали её повторно, предпочитая всё новое, как мы не храним и не перечитываем без особой на то причины прошлогодние газеты. Но теперь тогдашние газеты во всём мире принято считать бесценными шедеврами. Когда-нибудь мы отдельно обсудим почему.
В противоположность той славной эпохе один из пунктов ныне действующего общественного договора: классический музыкальный шедевр нельзя резать на части, словно пирог или торт. Его подают целиком со всей присущей ему целостностью. Вот почему теперь принято воздерживаться от аплодисментов между частями произведения, сколько бы их ни было — 2 или 11.
В филармонических залах сразу видно людей, привыкших посещать эстрадные концерты. Прежде всего по настойчивой манере хлопать каждой песне. Тут-то не песни, вот в чём дело, а части некого целого — сложного целого. И впечатления от отдельной песни, пусть даже очень красивой, здесь недостаточно. А чтобы это впечатление стало вашим и чтобы оно вас не разочаровало и не обмануло ваших ожиданий, лучше заранее знать, чтó исполняется в программе концерта, на который вы идёте.
Открою небольшой секрет, который на самом деле давно перестал быть тайной. Как ведущий некоторых концертов и как работник радио я хорошо знаю, что человек чувствует себя комфортно, когда его время под контролем. Речь идёт не только об опозданиях, но и о банальном вопросе «А сколько это продлится?» Его задавать совсем не стыдно — для современного человека совершенно естественен контроль над своим временем, которого нам на всё не хватает.
Так вот, кроме имён композиторов и исполнителей, кроме правильных названий сонат и прелюдий, есть ещё хронометраж. И вы будете чувствовать себя лучше, даже слушая совершенно незнакомую музыку, если заранее уточните время, которое она требует. Хотя бы приблизительно. Ведь это время вашей жизни, уважаемый слушатель. И вы могли бы потратить его совсем на другое, но по тем или иным причинам решили провести в обществе живой настоящей музыки — в гостях у той традиции, которая уже много поколений объединяет лучших представителей человечества. За это вам искренние слова благодарности. А мы все уж постараемся в меру своих скромных сил, чтобы вы об этом не пожалели.