Выставка

17.08.2017
Малага / Санкт-Петербург
Андрей и Алексей Явленские

Государственный Русский музей при участии Архива Алексея фон Явленского и при поддержке фонда U-Art: Ты и искусство готовит масштабный проект, посвящённый творчеству русского художника Алексея Явленского и его сына Андрея. Десятого августа выставку планируют открыть в филиале Русского музея в Малаге (Испания), а уже оттуда картины приедут в Россию, в Санкт-Петербург, и весной следующего года будут показаны в залах Русского музея.

В Малаге и Санкт-Петербурге пройдут выставки Алексея и Андрея Явленских

Немецкий художник русского происхождения — именно такое определение закрепилось за Алексеем Явленским (1864–1941) — весьма скромно представлен в отечественных музеях. Большая часть его произведений хранится в Германии и Швейцарии. В последний раз русский зритель мог увидеть выставку Явленского в Строгановском дворце Русского музея в 2000 году.

Андрей и Алексей Явленские

Тем ценнее оказывается экспозиция, которую покажут в Малаге и привезут в Россию. В неё войдут картины из музейных и частных собраний, архивные документы и семейные фотографии. Выставка «Андрей и Алексей Явленские» имеет своеобразное ретроспективное измерение — начиная от первых самостоятельных опытов Алексея Явленского с экспрессивными мазками и фовистским цветом и заканчивая ставшими наиболее узнаваемыми «головами». Некоторые из этих «голов» выполнены незадолго до окончательного паралича, разбившего Явленского в 1938 году, лишив его возможности не то что заниматься живописью, но и просто держать в руках кисть (хотя перед этим, с 1934 по 1937 год, он, уже страдающий артритом, создал пронзительную серию «Медитации»).

С сыном Андреем в мюнхенской студии. 1909 год

Будущий великий художник Алексей фон Явленский (кстати, обстоятельства появления немецкой приставки «фон» перед фамилией, указывающей на благородное происхождение, до сих пор остаются туманными) родился в 1864 году в городе Торжке Тверской губернии. В семье полковника царской армии Георгия Никифоровича Явленского. Аристократическая среда и семья определили юные годы Алексея Явленского. Он был зачислен в кадетскую школу в Москве, которую, кстати сказать, с блеском окончил, несмотря на всё возрастающий интерес к изобразительному искусству и отчаянное желание заниматься живописью.

Андреас Незнакомофф-Явленский Упрек. 1921. Архив Алексея Явленского, Локарно, Швейцария

В своих воспоминаниях Явленский даже называет точную дату перелома — 1880 год: во время всемирной выставки в Москве будущий художник вдруг ясно осознает свою непреодолимую тягу к искусству как насущную необходимость. Пройдя эту «поворотную точку», юный Явленский каждое воскресенье ходит в Третьяковскую галерею, где, по собственным словам, «чувствует себя как в храме». Он начинает серьёзно заниматься академическим рисунком и живописью. Переехав в Санкт-Петербург, Явленский поступил в Академию художеств. Один из профессоров академии, итальянец Сакетти, порекомендовал ему в качестве преподавателя Илью Репина. Тот сразу пригласил начинающего живописца на свои знаменитые «среды» — регулярные встречи художников, где Явленский приобрёл счастливую возможность лично познакомиться с Коровиным, Куинджи, Суриковым, Серовым. С последним Явленский довольно быстро подружился, а от Архипа Куинджи, например, узнал об импрессионистах, в частности о Мане и Сислее.

Филиал Русского музея в Малаге

Вместе с тем Явленского быстро перестаёт удовлетворять академическая система. Он видит мало смысла в копировании гипсовых бюстов и следовании классицистическому принципу «благородной простоты и спокойного величия». Он молод и со свойственным юности пылом тянется ко всему новому и радикальному — антиакадемическому. В 1896 году вместе с Марианной Верёвкиной, ставшей многолетней спутницей жизни, он совершает путешествие по Германии, Голландии и Бельгии, посещая Дрезден, Берлин, Кёльн и Антверпен, где был буквально потрясён работами Уистлера и Тёрнера.

Алексей Явленский Фабрика. 1910.Частное собрание, Швейцарии

Обстоятельство весьма симптоматичное для юного художника конца XIX века, разочаровавшегося в академической строго нормированной эстетике и вдруг осознавшего, что миметический принцип в искусстве (то есть подражание искусства действительности) не исчерпывает реальности, не в состоянии дать хоть сколько-нибудь полное представление о скрытых, неявленных процессах, о «подлинном состоянии мира», если пользоваться лексикой авангарда. И в этом смысле сложно переоценить значение знакомства Алексея Явленского и Василия Кандинского, которое произошло в 1897 году, связав обоих личной дружбой и многолетним творческим сотрудничеством. Выходцы из России не только оказались в первых рядах европейского авангарда, вписавшись в самый серьёзный международный художественный контекст, но и определили многие открытия модернизма, обновили язык и саму сущность живописи.

Мурнау, 1908. На верхнем фото: Алексей Явленский с Марианной Верёвкиной, Андреем и Габриеле Мюнтер.

Алексей Явленский вообще обладал уникальной чуткостью, артистической сверхинтуицией. Он буквально ловил из воздуха новое, актуальное, быстро меняя собственный художественный арсенал средств и приёмов. Так, от ранних ученических вещей, выполненных в духе психологического реализма (хотя даже в них чувствуются особое отношение к цвету, лёгкость, виртуозность обращения с формой), Явленский довольно быстро перешёл к живописи, вдохновлённой опытом французских импрессионистов и постимпрессионистов. Например, представленный в экспозиции «Портрет Андрея и Кати» (1905г.) свидетельствует о нетривиальной способности художника усваивать новые методы, «персонализировать» их, а точнее, перенастраивать собственную оптику и мастерски выстраивать колорит. И пусть ранние вещи Явленского несут на себе следы влияния Гогена, Матисса и, конечно, Сезанна — все они образуют стройный логичный ряд, давая максимально законченную картину художественной эволюции.

В 1936 году Алексей Явленский вынужден был держать кисть обеими руками, поскольку был частично парализован

1909 год оказался одним из важнейших в творческой биографии Явленского. Он постепенно отрабатывает собственную уникальную манеру, делая характерные портреты, демонстрируя невероятную смелость, даже дерзость, цветовых решений, аккумулируя опыт фовистов. В том же году Василий Кандинский, Габриэле Мюнтер, Марианна Верёвкина, Адольф Эрбслёх и другие создали «Союз новых мюнхенских художников» (Neue Kunstlervereinigung Munchen), вторым председателем которого стал Явленский (первым был Кандинский). Чуть позже к объединению присоединились другие художники, среди них и Франц Марк (в 1911 году, вскоре после того как увидел вторую выставку участников союза).

С этого момента Явленский становится одним из наиболее заметных и активных художников европейского модернизма, постоянно участвуя в выставках, в том числе, естественно, и «Синего всадника» (в 1912−м).

Когда Дягилев привёз «Русские балеты» в Мюнхен, художник познакомился с легендарными артистами дягилевской труппы — Нижинским, Карсавиной и Павловой. Проявляя стойкий, далеко не дилетантский интерес к искусству танца (один из лучших друзей, с которым Явленский общался до конца жизни, — художник и танцовщик Александр Сахаров), он видел в танце воплощение свободной стихии, самого начального и естественного артистического порыва.

Явленский всю свою жизнь оказывался в эпицентре артистической жизни, много путешествуя, ему удалось познакомиться едва ли не со всеми значимыми художниками эпохи. Одним из тех, кто повлиял на него, был швейцарец Пауль Клее (в 1924 году участниками художественного объединения «Синяя четвёрка» (Die Blauen Vier) стали Явленcкий, Кандинский, Клее, Файнингер). Известно, что они регулярно встречались, вели долгие беседы, даже обменивались картинами. Для Явленского искусство и личность Клее были выражением программного для всех модернистов устремления к подлинности, первоначальности: Клее обладал инфантильной — сознательно редуцированной до простейших элементов — образностью, которая давала невероятно мощный эмоциональный эффект и очень привлекала Явленского, всегда проявлявшего тягу к мистическому, тайному, скрытому за повседневной реальностью. Ещё в 1917 году Явленский закончил серию «Мистические головы». В этих странных образах весьма условно опознаются женские головы: вместо носа — две линии, складывающиеся в латинскую букву L, вместо рта — одна-единственная черта. Художник сознательно избегает конкретного, отдельного, пытаясь пробиться к универсально-объективному, создать не лицо, а лик. Уже в чуть более поздней серии «Святые лики» Явленский добивается максимальной степени абстракции, используя овальные формы, лишённые каких-либо половых признаков. Он усиленно стремится к некой духовной, трансцендентной реальности, полагая, что задача художника состоит в том, чтобы «сказать посредством цвета и формы <…> что в нём есть от Бога».

В 1936 году Алексей Явленский вынужден был держать кисть обеими руками, поскольку был частично парализован

К концу жизни искусство для Явленского приобрело значение своеобразной духовной практики, в ходе которой — через преодоление не только эмоциональное, но и физическое — художник достигает со­единения с высшим, внеземным абсолютом.

…Первые симптомы артрита, ставшего для Явленского фатальным, появились ещё в 1927 году. Затем болезнь только прогрессировала, доставляя художнику страшные мучения. Свою впечатляющую серию «Медитации» (1934–1937 гг., около 1 600 произведений) он создал, привязывая кисть к рукам, работая исключительно для себя — «проверяя на прочность» собственный дар, поскольку в 1933 году пришедшие к власти нацисты запретили ему заниматься искусством, включив его произведения в состав печально известной выставки «Дегенеративное искусство».

Алексей Явленский Голова девушки. 1913 Собрание Андрея Еремина, Швейцария

Алексей фон Явленский скончался 15 марта 1941 года в возрасте 77 лет. Похоронен на русском кладбище в Висбадене. Долгое время его имя оставалось незаслуженно забытым. Главным образом на исторической родине, в России.

Будучи одним из важнейших художников европейского модернизма, Явленский воочию наблюдал становление того искусства, которое затем составит славу всего XX века, и непосредственно участвовал в этом становлении, повлияв на возникновение множества измов. Однако волею судеб он оказался вне фокуса внимания соотечественников. Выставка в Русском музее возвращает искусство Алексея фон Явленского в живое, актуальное состояние, позволяя соприкоснуться с захватывающей историей его жизни, и знакомит зрителя с творчеством его сына.

Алекcей Явленский Андрей и Катя. 1905 Частное собрание, Москва

Андрей Явленский учился живописи у отца. Писал пейзажи, натюрморты, жанровые сцены из русской жизни, картины по мотивам русских сказок, занимался монументальной живописью и книжной графикой, в частности иллюстрировал повести Н. В. Гоголя для немецких издательств. Совместные выставки работ Алексея и Андрея Явленских состоялись в галерее Gurlitt в Берлине (1920), в галереях Kleeman (1958) и L. Hutton (1987) в Нью-Йорке, D. Hatfield в Лос-Анджелесе (1964). В последние годы жизни Андрей Явленский посвятил себя работе над составлением архива своего отца, который был основан в 1986 году в Локарно его дочерьми Анжеликой и Лючией.

Алексей Явленский Абстрактная голова: Аврора. 1931 Архив Алексея Явленского, Локарно, Швейцария

Автор
Галерея